§ 10. Выводы

Таким образом, мы выделили два основных варианта отхода от общего правила о перспективном эффекте расторжения. Первый вариант - это возврат предоставленного в случае неэквивалентного обогащения одной из сторон за счет удержания исполнения, осуществленного другой стороной (односторонняя реституция в порядке кондикции). Второй вариант заключается в возврате предоставленного в случае состоявшегося до расторжения встречного обмена (двусторонняя реституция) и предполагает ретроспективный сценарий расторжения, при котором стороны возвращаются в то положение, которое имело место до заключения договора, путем двустороннего возврата ранее осуществленного эквивалентного обмена.

Оба этих случая реституции прямо не урегулированы законодательством. Судебная практика предприняла успешную попытку решения вопроса о допустимости односторонней реституции путем применения правил о неосновательном обогащении. Но при помощи этого метода можно разрешить лишь первую проблему. Данный подход не может с тем же успехом обосновать право кредитора на возврат предоставленного до расторжения при состоявшемся эквивалентном обмене (право на двустороннюю реституцию). Поэтому достаточно острой является проблема проработки применительно к отечественному праву вопроса о юридической природе иска о возврате предоставленного до расторжения, к которой мы обратимся в следующей главе.

Глава 2. Реституция

§ 1. Соотношение реституции и расторжения

Очевидно, что реституция по расторгнутому договору в тех случаях, когда она допускается, является последствием расторжения. В отечественном ГК не закреплено правило, идентичное норме ст. 82 ВК, согласно которой кредитор теряет право на расторжение в случае невозможности осуществить реституцию. Поэтому возможность осуществить реституцию не является в российском праве условием допустимости расторжения договора.

Вопрос о реституции встает уже после того, как решен вопрос расторжения договора. Соответственно, требование о реституции заявляется после того, как договор расторгнут в одностороннем или судебном порядке. После того, как договор расторгнут, возникает основание для возврата ранее предоставленного, если имеет место неосновательное обогащение или в силу вышеописанных причин оправдан двусторонний возврат.

Но требование о реституции может быть заявлено и одновременно с уведомлением об одностороннем отказе или с иском о расторжении. В последнем случае условием удовлетворения реституционного требования является удовлетворение основного иска о расторжении договора.

Наконец, возможен и такой вариант, когда сторона, имеющая право на расторжение, заявит реституционное требование вместо расторжения. Как мы уже писали, если кредитор имеет право на односторонний отказ, то этот отказ может быть осуществлен путем предъявления должнику требования о реституции, так как заявление данного требования недвусмысленно выражает волю кредитора на расторжение договора. Соответственно, договор считается расторгнутым, когда должник получает письменное извещение с требованием осуществить реституцию (например, вернуть предоплату или предоставленный кредит) или копию искового заявления о реституции, если кредитор решает сразу обратиться в суд с соответствующим требованием.

Более того, как мы уже указывали, сам законодатель иногда выражает право кредитора на расторжение путем указания на предоставление кредитору права требовать реституции. Так, согласно п. 3 ст. 487 ГК покупатель в случае непоставки ему оплаченного товара вправе требовать возврата предоплаты. Здесь законодатель, подчеркивая право покупателя заявить в случае непоставки реституционное требование, тем самым устанавливает право покупателя на односторонний отказ. Такую же ситуацию мы встречаем в ст. ст. 811, 813, 814 ГК, согласно которым заимодавец вправе досрочно потребовать возврата суммы займа в случае непогашения заемщиком очередного платежа, утраты предоставленного обеспечения или нецелевого использования. Здесь указание на реституционное требование подразумевает расторжение договора. Ведь досрочный возврат займа по воле одной из сторон может проистекать только как следствие расторжение договора. Таким образом, перестановка местами причины (расторжения) и следствия (реституции) не должна иметь существенного значения, так как если кредитор требует того, что является по своей природе следствием, тем самым он подразумевает наличие причины.

Но данная логика работает только в том случае, если кредитор вправе расторгнуть договор в одностороннем порядке. Если действует правило судебного расторжения, кредитор не вправе заявлять реституционное требование до вступления в силу судебного решения о расторжении или подписания соглашения о добровольном расторжении. Предъявление такого требования будет явно преждевременным.

Еще один крайне важный нюанс, на который следует обратить внимание, заключается в невозможности использования реституционного требования вместо расторжения стороной, не имеющей права на расторжение. Применительно к теме настоящего исследования это означает, что нарушитель договора не вправе требовать реституции до того момента, пока кредитор не расторгнет договор.

Но самое главное заключается в том, что должник, не имеющий права на расторжение, не может сам осуществить реституцию без согласия на то со стороны кредитора. Точнее, осуществить реституцию он, конечно, может, но это не будет означать прекращение договора и отпадение его встречного обязательства. Такой волюнтаризм должника неприемлем, так как лишает кредитора предоставленного только ему права выбора между реальным исполнением и отказом от договора. Но при этом молчаливое принятие кредитором такого возврата следует считать согласием на расторжение. В отечественной литературе эту идею применительно к случаю с несанкционированным возвратом предоплаты поддерживает С.В. Сарбаш, который приравнивает принятие кредитором возвращенной должником предоплаты к заявлению требования о возврате предоплаты, что, по справедливому замечанию данного автора, равнозначно расторжению договора <583>.

--------------------------------

<583> Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С. 615.

В таком сценарии принятие кредитором, например, несанкционированно возвращенной ему продавцом предоплаты будет считаться выражением согласия на расторжение договора (по типу акцепта конклюдентными действиями полученной оферты). Как мы уже писали, принятие исполнения должно быть осмысленным. Поэтому в тех случаях, когда для принятия обратного исполнения требуются активные действия получателя (в нашем случае пострадавшего от нарушения кредитора), совершение таких действий будет свидетельствовать о расторжении договора по обоюдному согласию. Например, принимая обратно товар по накладной и не делая в накладной никаких пометок, свидетельствующих о его несогласии на расторжение договора (например, пометки о принятии на временное хранение), продавец тем самым выражает свое согласие на расторжение договора. В тех же случаях, когда процесс исполнения не предполагает необходимого участия самого кредитора, возврат будет считаться принятым, а договор, соответственно, расторгнутым, если кредитор немедленно после того, как он узнал или должен был узнать о возврате, не вернет полученное или не выразит свое несогласие на расторжение договора. Например, процесс перечисления безналичных денег не предполагает возможности отказаться от получения перевода: он зачисляется на счет получателя без его ведома. Соответственно, возврат предоплаты или кредита должен считаться осмысленно принятым, только если в течение разумного времени получатель такого платежа не направил контрагенту возражение против расторжения договора. Так, если в течение обычно принятого срока на получение банковской выписки по счету кредитор, получивший предварительно не согласованный возврат уплаченной им по договору предоплаты, не заявит такое возражение, то следует считать, что кредитор акцептовал расторжение нарушенного должником договора.

При этом следует принимать во внимание, что право выбора между расторжением и реальным исполнением в ответ на нарушение договора теоретически принадлежит кредитору всегда, но практически во многих случаях такой свободы выбора у кредитора нет. Связано это с тем, что на практике право кредитора требовать реального исполнения обязательства ограниченно. В российском законодательстве данные ограничения, к сожалению, не закреплены в силу того, что в целом средства правовой защиты кредитора, имеющие в действительности определяющее значение в рамках обязательственного права, урегулированы в действующем ГК крайне невразумительно и в любом случае недостаточно. Но в судебной практике достаточно сложно игнорировать очевидные вещи, такие как невозможность судебного принуждения гражданина к выполнению обязательства, исполнение которого тесно связано с личностью и его личными способностями (например, по авторским договорам), или несправедливость судебного принуждения к выполнению безвозмездного обязательства (например, по консенсуальному договору дарения). Поэтому в судебной практике России постепенно складываются подходы к ограничению иска о присуждении к исполнению договорного обязательства в натуре <584>. Применение уже признанных в судебной практике исключений, а также исключений, предлагаемых в научной литературе, означает, что кредитор не всегда может требовать принудительного исполнения обязательства должника. Соответственно, получив назад осуществленную им ранее предоплату, кредитору не всегда разумно отказываться от ее принятия, ведь другого выбора у него может и не быть. Например, если нарушенная должником встречная обязанность состояла в оказании консультационных услуг, то кредитору вряд ли удастся заставить должника оказывать данные услуги. Поэтому даже если должник несанкционированно вернет предоплату, кредитору просто придется принять навязанное ему расторжение договора. Соответственно, приходится признать, что ровно в той степени, насколько права кредитора по принуждению должника к реальному исполнению ограничены правом, настолько же справедливо суждение о том, что должник, по сути, имеет право откупиться от исполнения договора, вернув полученное и будучи готовым компенсировать кредитору убытки от нарушения. Если же кредитор осознает реальность принуждения в данном случае, то он действительно имеет право выбора: реализовать ли это принуждение, заставив должника исполнить договор, или отказаться от договора. Например, в случае, когда покупатель пытается несанкционированно вернуть полученный товар, тем самым вынуждая поставщика пойти на расторжение договора, то продавец имеет реальную альтернативу. Он может принять предложение о расторжении и взыскать с покупателя все возникшие в связи с этим убытки, в том числе и разницу в цене по сравнению с заключенной продавцом заменяющей сделкой купли-продажи с новым покупателем. Но он также вправе отказаться принимать расторжение, уклонившись от принятия назад отгруженного им ранее товара или приняв его на временное хранение, а затем заявить требование об уплате цены за товар. Иск о взыскании денег в большинстве стран мира, даже тех, в которых иск о присуждении к исполнению в натуре по общему правилу запрещен (например, Англия), как правило, не ограничивается. Поэтому у продавца не должно возникнуть существенных проблем со взысканием денежного долга, и он действительно имеет право полноценного выбора между расторжением и принуждением.

--------------------------------

<584> Подробнее см.: Карапетов А.Г. Иск о присуждении к исполнению обязательства в натуре. М., 2003. С. 108 - 175.