§ 24. Бремя доказывания

В связи с применением принципа существенности нарушения возникает крайне важный процессуальный вопрос, который невозможно обойти, так как его решение имеет большое значение применительно к правовому режиму расторжения договора. Необходимо определить, на ком лежит бремя доказывания. Должен ли кредитор доказывать существенность нарушения? Или, наоборот, должник обязан представить доказательства несущественности нарушения, дабы обосновать недопустимость расторжения?

На наш взгляд, наиболее разумным будет возложение бремени доказывания на кредитора. Такой подход находит поддержку и в западной литературе применительно к тексту Венской конвенции 1980 г. <441>.

--------------------------------

<441> Liu C. The Concept of Fundamental Breach: Perspectives from the CISG, UNIDROIT Principles and PECL and Case Law. 2nd ed.: Case Annotated Update (may 2005) (текст доступен в Интернете: http://www.cisg.law.pace.edu).

Во-первых, с формальной точки зрения каждая сторона, как известно, доказывает те обстоятельства, на которые она ссылается. Расторжение договора возможно по общему правилу только в случае существенного нарушения или в иных случаях, предусмотренных в законе. В остальных случаях расторжение без согласия должника недопустимо. Таким образом, раз законодатель говорит о существенности нарушения как о единственном условии допустимости расторжения, а ст. 310 ГК по общему правилу запрещает односторонний отказ от договора, кредитор, пожелавший осуществить расторжение, должен обосновать расторжение, доказав существенность нарушения (ст. 450 ГК).

Во-вторых, как мы уже поняли, в критерии существенности нарушения выделяется несколько факторов. Оказывается, что большинство из них связаны так или иначе с кредитором, оценивая негативные последствия нарушения для его интересов. При этом у должника нет реальных возможностей оценить значительность последствий нарушения, без которых, как правило, существенность нарушения не определяется. Как должник может узнать о том, лишило ли данное нарушение кредитора того, на что он был вправе рассчитывать? Откуда должнику известно о том, на что, собственно, кредитор рассчитывал при заключении договора? Эти обстоятельства известны только кредитору. Поэтому кредитор теоретически обладает большей полнотой информации о существенности нарушения, чем должник. Соответственно, именно он должен обосновывать существенность нарушения. Даже такой, на первый взгляд связанный с должником, фактор, как особая заинтересованность должника в сохранении договора, может приниматься во внимание, только если он был известен кредитору при осуществлении расторжения. Поэтому возлагать бремя доказывания несущественности нарушения на должника в условиях, когда он не обладает всей полнотой необходимой информации, несправедливо, так как это ставит должника в крайне затруднительное положение, при котором он якобы должен доказать то, о чем он знать не может. В данных условиях очевидно, что возложение бремени доказывания на должника сделает по существу невозможным оспаривание им расторжения.

Таким образом, если кредитор предъявляет иск о расторжении в суд, именно он должен доказать обоснованность своего требования, представив доказательства существенности нарушения вместе с исковым заявлением. Если же происходит односторонний отказ и должник оспаривает его в суде, то кредитор должен представить доказательства существенности нарушения, легшего в основу расторжения, при рассмотрении дела об оспаривании расторжения.

Но не стоит преувеличивать те сложности, которые у кредитора возникают в связи с возложением на него бремени доказывания. Учитывая большое количество значимых факторов, влияющих на существенность нарушения, кредитору будет достаточно сослаться хотя бы на один из них (например, значительность самого нарушения, значительность ущерба, утрату интереса, утрату доверия, недобросовестность должника и др.). Дальше "мяч" оказывается "за сеткой" на стороне должника, которому во избежание расторжения надо будет привести контраргументы, либо сославшись на незначительность того фактора, который положил в основу расторжения кредитор (например, оспаривая значительность нарушения как такового или ущерба от него), либо выдвинув в ответ иной фактор из вышеприведенного списка значимых факторов, свидетельствующий в пользу сохранения договора (особый интерес должника в сохранении договора, вину кредитора в нарушении, непредвидимость ущерба, свою невиновность в нарушении или иных негативных последствиях нарушения и др.). При этом должник может и промолчать, не доказывая несущественность нарушения. В таком случае суд будет выносить решение, оценивая на свое усмотрение лишь те факторы, которые выбрал кредитор для обоснования расторжения.

Кроме того, как мы покажем в § 25 гл. 1 разд. IV, в случае, когда закон предусматривает определенные виды нарушения как существенные (ст. ст. 475, 523 ГК), это влечет перенос бремени доказывания на должника со всеми вытекающими отсюда негативными для него последствиями. Кроме того, как уже отмечалось, de lege ferenda мы предлагаем закрепить в законодательстве подход, при котором бремя доказывания должно также переходить на должника в случае соблюдения кредитором процедуры Nachfrist, о чем речь более подробно пойдет в следующей главе.