I. К понятию "финансового уголовного права"

1. Обманы и хищения имеют столь же давнюю историю, как и само человечество. Однако в современном финансовом праве вводятся жесткие санкции, поддерживающие правила поведения на рынке.

2. Понятие финансового уголовного права возникло сравнительно недавно. Четко определить эту сферу сложно. Речь идет об уголовных нормах, объектом которых являются не индивидуальные имущественные интересы (или не в первую очередь индивидуальные имущественные интересы), а функционирование рынков и поведение, которого ожидают от участников рынка.

3. Финансовое уголовное право, с одной стороны, включает в себя применение обычных уголовных норм к событиям в финансовой сфере, а с другой стороны, охватывает также новые тенденции, которые привели к созданию не существовавших ранее специфических уголовных санкций. В последние годы уголовное право приобрело новое значение на финансовом рынке, хотя это и не всегда соответствовало стремлениям к дерегулированию. Но здесь следует вспомнить слова Элиота Спитцера - бывшего генерального прокурора и губернатора штата Нью-Йорк, который хотел защитить рынки от "приступа дерегулирования":

"Рынки подвержены внутренним течениям, и рыночный сбой следует рассматривать как сигнал о том, что рынок не в состоянии сбалансироваться независимо и самостоятельно".

4. Однако возможности уголовного права ограничены <1>. Расследования занимают много времени, а к доказательствам справедливо предъявляются высокие требования.

--------------------------------

<1> Ackermann, S. 13.

5. Глобализация финансовых рынков, а с ней и увеличение международных обязательств привели к ускорению законодательной деятельности в Швейцарии. Пока этот процесс вызывает сопротивление со стороны традиционной, догматичной юридической науки. Свидетельством такого сопротивления служит обозначение "lex americana", призванное подчеркнуть навязанный характер принимаемых иностранных норм, прежде всего в связи с введением уголовных санкций за отмывание денег и инсайдерскую торговлю (см. BGE 118 Ib 543, в особенности 546). Интеграция норм различных стран проявляется не только в области борьбы с отмыванием денег (§ 5 N 74 и далее, 58 и далее), коррупцией (N 67 и далее) и терроризмом (§ 5 N 66 и далее, 174 и далее), но и в сфере международной правовой помощи по уголовным делам (N 89 и далее).

6. Появление этих уголовных норм обусловлено и тем, что понятие мошенничества, которое нередко обнаруживает сходство с финансовыми преступлениями (ст. 146 Уголовного кодекса, см. об этом N 52 и далее), предполагает личный контакт между преступником и жертвой и зачастую не охватывает анонимные рыночные процессы, в рамках которых обогащение непосредственно связано с нанесением имущественного ущерба. В решении об оказании международной правовой помощи BGE 122 II 422 Федеральный суд отверг принцип непосредственной связи между обогащением и нанесением имущественного ущерба и - в имплицитной форме - отверг также требование личного контакта между мошенником и обманутым. Однако в решении BGE 134 IV 210 (которое было подтверждено решением BGE 6B_236/2009 от 18 января 2010 г.) принцип непосредственной связи между обогащением и нанесением ущерба снова был восстановлен (см. также N 38), и из-за этого сфера применения наказаний за мошенничество в финансовой области снова потеряла четкие очертания.

7. Этот раздел уголовного права заставляет относиться к инвесторам серьезно и запрещает вводить их в заблуждение. В рамках дискуссии о корпоративном управлении и соответствующих правилах поведения (см. § 10 N 58 и далее) логичным представляется введение санкций для юридических лиц (см. N 78 и далее) (однако сохраняется пробел в области административно-уголовного права).